Мысль всегда несвоевременна

"На долю человеческого разума в одном из видов его познания выпала странная судьба: его осаждают вопросы, от которых он не может уклониться, так как они навязаны ему его собственной природой"

И. Кант "Критика чистого разума"

Кант ведет речь о метафизике, то есть о науке, имеющей предметом смысл человеческого бытия в мире. Может показаться странным, что я называю метафизику наукой. Считается давно доказанным, что область метафизических вопросов есть просто иллюзия, идеология, то есть метафизика есть не что иное, как форма превращенного (ложного попросту) сознания, которое не знает о своей внешней обусловленности. Так говорит нам Маркс, например. Такие формы, как искусство, религия, философия, суть просто маскировка для реализации классовых интересов. Следовательно, нет Истины, следовательно… и проч., и проч.

Но мы ставим вопрос иначе. Каков характер метафизики? Или: зачем она нужна человеку? Или: к чему взывает человек в своем существовании? “Метафизика” в переводе с греческого означает: то, что идет после физики. Иначе говоря, ее предмет выходит за пределы лишь эмпирического, чувственного существования. Обычное понимание науки состоит в том, что наука есть деятельность, предметом которой является изучение эмпирического мира, то есть факты берутся из чувственного опыта, анализируются, затем выдвигаются теории, которые потом, в свою очередь, проверяются на практике. Но что это значит? Это значит, что наука как позитивная наука носит совершенно частный ограниченный характер. В чем заключается ее (науки, в современном понимании) ограниченность? В том, что ограничен сам ее предмет. Вся сфера чувственного опыта лежит в области конечного, того, что преходяще, того, что смертно. Но разве это нужно человеку? Разве в знании этих сфер состоит смысл его жизни? В знании сфер, где не существует ничего устойчивого, где нет "точки роста"?

Человек взыскует лишь к одному - к полноте бытия. Невыносимо жить "частично", "кое-как". Человек хочет сбыться. Как говорится, чтобы не было обидно за бесцельно прожитые годы. Но если человек знает, что когда-либо умрет, и знает это со всей "бешеной ясностью", то он вопрошает лишь о бесконечном. Таков начальный пункт метафизики. В этом и состоит ее ВСЕОБЩИЙ характер в отличие от частных наук. Последние говорят, лишь о том, что есть, но не о том, зачем это есть?

То усилие, которое делает человек своей мыслью к бесконечному (Абсолюту, Богу) возвышает его над повседневным. Иначе говоря, подлинная мысль всегда есть мысль об Абсолюте. Это мысль знает, что земное не имеет никакого значения само по себе. Об этом говорят нам философы, начиная с Сократа.

Иногда путают актуальность со злободневностью. Мысль всегда актуальна, ибо вечные проблемы имеют отношение к каждому. И каждый всей своей жизнью отвечает на эти вопросы. Платон и Аристотель, Декарт и Спиноза, Кант и Гегель, Кьеркегор и Ницше имеют, что нам сказать, если у нас хватает разума спросить о нашем собственном смысле. Злободневные проблемы легче захватывают сознание человека, который не обременен мыслью, но так же легче и покидают его. Таково по преимуществу современное сознание. Современный человек с головой погружен в земное, в повседневное, он уже и не подозревает о том, что может быть не так. Но ведь человек хочет полноты бытия! Отсюда - стремление забыться: СМИ, наркотики и проч., и проч.

Современный человек случаен для самого себя, то есть его сознание представляет собой что-то вроде лоскутного одеяла. Нет внутреннего принципа, стержня, нет устойчивого, сильного нутра. Это и есть то, что Достоевский называл бесами. Пустой изнутри человек становится орудием внешних сил. Отсюда: внушаемость, послушность людей. Ими слишком легко манипулировать. Мысль как мысль о предельных вопросах вырывает человека из этой непосредственной погруженности в современность. Она собирает его в некоторое сильное состояние. Например, артист знает, что есть эта собранность - перед выходом на сцену. В таком сосредоточенном, сильном состоянии в человеке и рождается то, что философы называют духом. Впрочем, существует много терминов, например, Декарт называл это вторым рождением. То есть человеческое человеку дается не от биологического рождения, а производится самим человеком в самом себе, своим собственным усилием. Если есть небо, то все, что происходит ЗДЕСЬ, уже не столь важно, значит, я могу оставаться человеком, несмотря ни на что. Внешние обстоятельства уже не важны.

Такова сущность метафизики в самом общем. Мысль о самом главном возвышает человека над временем, значит с позиции повседневных нужд, она несвоевременна. Мысль не нужна и, с другой стороны, не нуждается ни в чем другом, кроме самой себя. Гегель писал, что молодость имеет то большое преимущество, что при слове Истина начинает сильнее биться сердце. Затем человек постепенно втягивается в круг внешних обстоятельств, растаскивается, теряет себя. Говоря философским языком, он отчужден от самого себя. И если специально человеком не делается никаких усилий, чтобы собрать себя, снять это отчуждение, в конечном итоге, он просто истирается, обезличивается, меркнет. Классическая мысль, классическое искусство (о религии не место здесь говорить) и задают масштаб человеку, дают ему внутреннюю целостность, собранность перед лицом всего того, что преходяще. Значит такой сможет жить в мире и в согласии с самим собой, со своей совестью и своей смертной природой. Интерес к мыслителям прошлого объясняется именно тем, что они, как ни парадоксально это звучит, мыслители настоящего. Они имели дело с теми проблемами, с которыми всегда сталкивались, ныне сталкиваются и всегда будут сталкиваться люди постольку, поскольку они мыслят. Другое дело, что в общении с этими мыслителями прошлого мы сами не можем возвыситься до их точки зрения. Но в этом уже наша вина.

Люди до сей поры различным образом действовали в этом мире, но дело заключается в том, чтобы понять, зачем мы здесь.

Яков Воробьев