|
|
|
"Владимир Высоцкий: страницы
биографии"
Зубрилина Светлана Николаевна
Книга посвящена короткой,
но яркой жизни Владимира Высоцкого. Легенда и реальность, правда и
вымысел, прошлое и настоящее - все переплелось в этой книге. Автор
рассказывает о жизни и творчестве актера, певца, поэта, основываясь на
известных фактах его биографии, воспоминаниях о нем родных, близких,
коллег и друзей. Впервые перед читателями книга, обобщающая все ранее
написанное о В. Высоцком и проливающая подчас неожиданный свет на эту
неординарную личность. Данное издание дает хронологически точное
описание его жизни, помогает лучше понять истоки его творчества и
мастерства, почувствовать обаяние и глубину души этого замечательного
человека. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей. Издательство
"Феникс" Ростов-на-Дону. Подписано в печать 30.07.98, тираж 10 000 экз.
ГЛАВА 1
Мы все родом из детства
Первый раз получил я свободу
По Указу от тридцать восьмого
Холодным зимнем днем 25 января
1938 года в Москве родился Владимир Высоцкий. Из роддома на Третьей
Мещанской улице мать Нина Максимовна и дядя Алексей Владимирович
принесли будущего поэта, артиста и певца на Первую Мещанскую (ныне
проспект Мира), 126. Это было старое трехэтажное здание, стоявшее чуть
наискось от Рижского вокзала, где до революции размещались шумные номера
гостиницы "Наталис", превратившиеся после Октября в большие коммунальные
квартиры. В одной из таких коммуналок долгие годы жил Владимир Высоцкий.
Он не мог появиться на свет обычно. Так, как рождались миллионы
других, талантливых и простых людей. Не мог приходом в этот мир не
вызвать споров и разногласий. Все началось задолго до его рождения.
Какое дать ребенку имя? Этот вопрос бурно обсуждали и подруги Нины
Максимовны, и товарищи ее мужа - Семена Владимировича, и соседи. Девочку
решили назвать Алисой, а имя мальчика никак не могли выбрать. Называли
по алфавиту: Александр, Андрей, Алексей, Борис, Василий, Владимир..., но
ко дню его появления так ни на чем и не остановились. В роддоме Нина
Максимовна вдруг вспомнила, что уезжая в командировку, Семен
Владимирович попросил:
-Назови сына Владимиром: в честь моего отца и твоего брата - моего
товарища!... - к тому же в стране как раз отмечались Ленинские дни,
прибавился еще один повод назвать сына Владимиром, что она и сделала.
Но вдруг Нина Максимовна получает поздравление. Красочную открытку
- кошечку, качающую в люльке котенка, - где написано: "Мы, соседи,
поздравляем вас с рождением нового гражданина СССР и всем миром решили
назвать его Олегом, Олег - предводитель Киевского государства!". Когда
Нина Максимовна вернулась домой с Владимиром, многие соседи, особенно
дети, были очень недовольны и какое-то время никак его не называли.
Потом, правда, привыкли: Вова, Вовочка, Владимир - "владыка мира". Итак,
родился еще один властелин мира, но, как позже оказалось, завладел он не
бескрайними просторами, а миром людских сердец!
В родословной Владимира Высоцкого нет ничего выдающегося, но все
же интересно узнать о ней, потому как судьба человека всегда связана с
жизнью родных, а в характере его иногда просматриваются черты предыдущих
поколений. Дед Высоцкого по отцу - тезка по имени, отчеству и фамилии -
Владимир Семенович Высоцкий - был родом из Брест-Литовска, из семьи
преподавателя русского языка, имевшего также и профессию стеклодува. Дед
Высоцкого, по воспоминаниям родных, отличался глубокой
интеллигентностью, беспокойным характером и страстью к обучению. У него
было три высших образования - юридическое, экономическое и химическое.
Жена Владимира Семеновича, Дарья Алексеевна Семененко, работала
медсестрой и косметологом. Она очень любила своего первого внука Володю
и была в последние годы жизни страстной поклонницей его песен.
Дед Высоцкого по матери, Максим Иванович Серегин, приехал в Москву
в возрасте 14 лет из села Огарева Тульской губернии. Позже он стал
работать швейцаром в разных московских гостиницах: в "Марселе" на углу
Петровки и Столешникова переулка, в "Новомосковской", в последние годы
жизни - в "Фантазии". У них с женой Евдокией Андреевной Синотовой было
пятеро детей, в том числе и Нина Максимовна.
Она родилась в 1912 году. После ранней смерти родителей стала жить
самостоятельно, занимаясь воспитанием младшего брата. Нина Максимовна
закончила Московский комбинат иностранных языков, работала
переводчиком-референтом немецкого языка в иностранном отделе ВЦСПС,
затем гидом в "Интуристе". В первые годы войны служила в бюро
транскрипции при Главном управлении геодезии и картографии МВД СССР.
Сменила несколько должностей и мест работы. Закончила трудовую
деятельность начальником бюро технической документации в НИИХИММАШе.
Отец Владимира Высоцкого, Семен Владимирович, родился в 1915 году
в Киеве. В 30-е годы он приехал в Москву. В 1936 году закончил
Политехникум Связи, затем там же курсы вневойсковой подготовки и связал
навсегда свою жизнь с армией. Семен Владимирович прошел Великую
Отечественную войну от первого до последнего дня. Затем окончил Военную
Академию Связи, служил в различных гарнизонах и ушел в отставку в звании
полковника.
Нина Максимовна познакомилась с Семеном Владимировичем в середине
30-х годов, во время его учебы в Москве. Поженились. Родился Володя. И
хотя их совместная судьба не сложилась, встречу этих двух людей, давших
жизнь такому человеку, как Владимир Высоцкий, нельзя назвать
несчастливой. Первые годы жизни Володи прошли в многоквартирной
коммуналке на Первой Мещанской. Родные и знакомые, вспоминая, каким он
был в раннем детстве, говорят, что тот был занятным, очень общительным
ребенком. Это и понятно: коммунальная квартира для малыша - это
микространа, в которой ты всегда свой, где, не выходя из дома, можешь
поиграть, побеседовать со множеством взрослых и детей, где тебе всегда
рады и могут помочь.
"Детские впечатления очень сильные, - вспоминал позже в одном из
своих выступлений Владимир Высоцкий. - Я помню с двух лет, - невероятно
просто! - все события. Я помню, например, как... я провожал отца на
фронт. (Семен Владимирович уехал в воинскую часть в марте 1941 года).
Досконально просто, до одной секунды. Как меня привели в поезд, как я
сел, сказал "Вот тут мы и поедем". Они говорят: "Ну, пойдем на перрон,
там погуляем". И вдруг смотрю... и он машет платком мне... А обратно
меня нес муж Гиси Моисеевны, дядя Яша, на руках, потому что я был в
совершенной растерянности и молчал, обидевшись, что меня так обманули: я
уже с отцом ехал, и вдруг они меня взяли...".
Володя и в раннем детстве проявлял настойчивость в характере.
Например, ему было около двух лет, когда отец купил ему клюшку и мячик,
Вова ходит по комнате и пристает ко всем взрослым:
- Будем играть в хоккей! - причем произносит это взрослым
грубоватым голосом, который с детства был у него хрипловатым.
Его отсылают к спящему на кровати дяде Яше. Володя берет клюшку,
что, надо сказать была выше его в полтора раза, и идет к дяде. Снова
начинает свое монотонное:
- Дядя Яша! Вова хочет играть в хоккей!..
В ответ никакой реакции. Но невнимание к племяннику заканчивается
для дяди плачевно: Володя со всего маху бьет его клюшкой по весьма
болезненному месту.
- Что ты делаешь?! - в ярости вскакивает спросоня дядя Яша.
- Вова хочет играть в хоккей...
Нина Максимовна в то время увлекалась театром, и дома, в коридоре
или на кухне, где обычно случались общие чаепития, часто устраивались
детские концерты и представления. Володя с удовольствием принимал в них
участие. Забирался на табуретку повыше, чтобы его все видели, и читал
перед собравшимися наизусть стихи: "Почемучку", "Детки в клетке"
Маршака, "Мужичок с ноготок" Некрасова, отбрасывал назад волосы, как
настоящий поэт, и громко декламировал:
Климу Ворошилову письмо я
написал:
"Товарищ Ворошилов, народный комиссар,
В Красную Армию в нынешний год,
В Красную Армию брат мой идет.
У Нины Максимовны в
сундуке оставалось много старинных вещей от матери. Иногда она доставала
их и наряжала сына: в берет со страусиным пером, дамское платье. Он
ходил по коммунальной квартире и всех веселил. Несмотря на длинные
светлые локоны, Володя, стоило ему заговорить, был мало похож на
девчонку, да и в речи его часто проскальзывали такие уличные прибаутки и
присказки, что Нина Максимовна порой краснела.
Новый год. Вове два года. За столом гости, родители. Они просят
рассказать какой-нибудь стишок. Володя медленно идет к елке, усаживается
под нее, тяжело вытягивая ноги, словно он очень устал, и произносит с
интонацией извозчика:
- Дар-моеды! Дайте ребенку отдохнуть!..
Когда Семен Владимирович вставал перед зеркалом, чтобы побриться,
сын, осматривая его хитрым взглядом, говорил:
- Посмотрите, что творится! Наш козел решил побриться!..
Володя в детстве, по воспоминаниям матери, был остроумен, то, что
он говорил, всегда выражало настроение окружающих. Например, однажды,
когда на один из домашних концертов-представлений пришли люди, которых
не приглашали и не очень ждали, Владимир вдруг спел незапланированную
программой частушку:
- Самолет, самолет, колеса стерлися! Мы не ждали вас, а вы
приперлися!.. - выразив общее мнение нерешительных взрослых.
О доме и обстановке тех лет в квартире на Первой Мещанской, 126,
Владимир Высоцкий позднее написал в "Балладе о детстве" (1975):
...Первый раз получил я
свободу
По указу от тридцать восьмого.
Знать бы мне, кто так долго мурыжил,-
Отыгрался бы на подлеце!
Но родился, и жил я, и выжил -
Дом на Первой Мещанской в конце...
В этой песне-стихе
и реальность, и ирония, и злость от сознания нищеты, бедности близких
ему людей:
Там за стеной, за
стеночкою,
За перегородочкой,
Соседушка с соседочкою
Баловались водочкой.
Все жили вровень, скромно так:
Система коридорная,
На тридцать восемь комнаток -
Всего одна уборная.
Здесь зуб на зуб не попадал,
Не грела телогреечка:
Здесь я доподлинно узнал
Почем она, копеечка...
Началась война.
Нину Максимовну тревожила судьба мужа, находившегося в армии. Через
несколько дней после начала боевых действий в Москве появились первые
эвакуированные. Среди них была жена брата Нины Максимовны с двумя
маленькими детьми. Они ехали от литовской границы, где начались
бомбежки, и когда появились на Первой Мещанской, были измучены,
полураздеты, в ссадинах и царапинах. Ехать в Челябинск, а нет ни еды, ни
одежды, ни денег! Но тут проявили доброту жильцы коммунальной квартиры:
собрали кое-какие вещи, продукты, проводили беженцев в дорогу. Мать
Владимира Высоцкого вспоминала, что сын в детстве часто раздавал свои
игрушки: он словно впитывал доброту и щедрость, окружавших его людей.
Нина Максимовна в то время стала работать в организации со
странным названием "Бюро транскрипции", в которой занимались
составлением географических карт для действующей армии. Нина Максимовна
переводила названия с немецких карт на русский язык. Часто она брала
маленького Володю с собой на работу, где он порой засыпал на огромных
столах или, когда ему становилось скучно, потихоньку убегал во двор и
вел долгие беседы с вахтерами.
В Москве начались налеты фашисткой авиации. Владимир не боялся
воздушной тревоги - для него это была игра. Ему нравилось брать
стеклянную банку и пугать всех в коммунальной квартире:
- Граждане! Воздушная тревога!!!
- Уйди, накликаешь!
Когда ночью раздавался тревожный вой сирен, схватив посуду с
водой, теплые вещи, все прятались в убежище, находившееся на
противоположной стороне улицы. Там Володя любил со всеми перезнакомится,
поиграть. Если он засыпал до отбоя, мама будила его и он спокойно
говорил:
- Отбой - пошли домой!..
Днем взрослые и дети носили на чердак дома запасы песка и воды.
Володя также принимал в этом участие, но осознание того, что он делал,
пришло позже:
Да, не все то, что сверху
- от Бога:
И народ "зажигалки" тушил:
И, как малая фронту подмога, -
Мой песок и дырявый кувшин.
"Баллада о детстве"
Живя в Эберсвальде,
Володя не забывал о матери, своих московских друзьях, знакомых. Вот
несколько его писем в Москву:
"Дорогая мамочка! Я живу очень хорошо. Хожу в школу, стараюсь
учиться хорошо. Папа мне делает подарки. У меня уже два новых костюма,
ботинки и пальто. Завтра тетя Женя закажет мне сапоги.
Напиши Вовин адрес.
Целую, твой Вова".
"4 апреля.
Дорогая мамочка! Живу я хорошо, здоров. Учусь хорошо, двойки не
получаю. У нас уже тепло, в школу хожу в летнем пальто. К 1-му маю мне
заказали два костюма. Привет Попову, Севрюкову, Вере Яковлевне, Шуре и
всем.
Целую, твой Вова".
"19/V-48
Здравствуй, дорогая мамочка! Я живу хорошо. Окончил третий класс и
перешел с такими отметками за год: письмо 4, арифметика 4, рисование 3,
физкультура 5, пение 3, повидение 5, прилежание 4. Мама, когда я пошел в
третий класс, я сказал тете Жене, как долго еще учиться. Я удивляюсь,
как быстро прошло время. Двадцать четвертого мая я уезжаю на курорт в
Бадальф. Меня примут в Суворовское училище, если я сдам конкурс лучше
всех.
Пиши, жду ответа, целую.
Твой сын Вова".
"28/X-48
Здравствуй, дорогая мамочка! Я получил твое письмо, ты написала,
что пришлешь книгу "Молодая гвардия". Я достал эту книгу, так что не
присылай. Я живу хорошо, учусь в 4-м классе на хорошо. У меня такие
оценки: письмо 4, арифметика 4, чтение 4, развитие речи 3, история 5,
естествознание 4, география 5. Школа у нас открылась 25/VII-48, а я
приехал 30/VIII-48. Мамочка, поздравляю тебя с праздником 30 лет ВЛКСМ и
31 годовщиной Октября. Как живет дядя Жора? Передавай ему привет. Целую.
Привет Вере Яковлевне, Шуре и другим.
Твой сын Вова".
В октябре 1949 г. Высоцкие вернулись в Москву. Владимир продолжил
свое обучение в новой школе N 186, которая находилась там же, где
поселилась их семья, на Большом Каретном.
Он появился в 5 "Е" классе аккуратным и, по тому времени, дорого
одетым: в замшевой рыжей курточке, новеньких ботинках - и ему сразу дали
прозвище "американец". Позже Евгения Степановна вспоминала, что Володя
тогда вернулся из школы в слезах и просил родителей одеть его "как все".
Первую обидную кличку "американец" Высоцкий носил недолго. Несмотря на
внешность отличника, Владимир оказался мастером всяческих проказ.
Например, в школе существовало строгое правило: пока не закончатся все
уроки, не выпускать из здания учеников с портфелями, - и идея сбрасывать
сумки в окно и затем невозмутимо проходить мимо сторожа, принадлежала
Высоцкому. Вскоре у него появилось прозвище Высота, которое тот носил
много лет.
Учился он хорошо, но, по
воспоминаниям родителей, благодаря своим способностям, а не усердию.
Очень часто Володя на уроках начинал кого-то изображать, пародировать,
чем, естественно, учителя были недовольны, у него появились "неуды" по
поведению. Племянница Евгении Степановны, Лидия Николаевна Сарнова,
которая не один год прожила вместе с Высоцким в Москве на Большом
Каретном, вспоминала такой случай:
- ... Когда Евгения Степановна уезжала в Киев - там служил Семен
Владимирович, - мы с Володей оставались одни... Иногда я проверяла, как
он выучил уроки. Я не верила, что за полчаса можно приготовить все
домашние задания. Ну никак не могла поверить! А однажды даже
разозлилась: "Безобразие какое! За тридцать минут ты успел сделать все
уроки!" А Володя мне отвечает: "Лидик, дай мне все, что угодно, я сейчас
же выучу". Я дала ему Некрасова "Русские женщины", потому что знала, что
это трудно учится. Да и текст довольно большой. Даю вам честное слово -
через двадцать минут он вышел из другой комнаты и все рассказал
наизусть. "Все, я больше тебя не проверяю. Убедил!".
Владимир Высоцкий в школьные годы не отличался крепким
телосложением. Школа была мужская и здесь всегда были физически сильные
ребята. Случалось, что они поколачивали Высоцкого. Его одноклассник
Владимир Акимов вспоминает: "Он привык ценить и уважать физическую силу
и крепкие кулаки. Районы Москвы, где он жил, раньше считались не очень
респектабельными, так сказать.
Отсюда его интерес к так называемым "блатным" песням. Этот интерес
возник по большей части из чувства протеста..." Некоторые эпизоды из
школьной жизни Владимира Высоцкого вошли в его произведения. В 8-м
классе, допустим, преподаватель зоологии дала ученикам задание вырастить
плесень на куске черного хлеба. Это было очень трудно, так как в то
послевоенное время все съедалось. Выполнил задание отличник и Володя...
Он принес плесень на морковке - то ли вырастил, то ли случайно обнаружил
и принес на урок. У учительницы было прозвище Морковка, поэтому простить
эту выходку Высоцкому она не могла до окончания школы. Позже эта
автобиографическая история попала в прозаическое произведение Высоцкого
"Роман о девочках" (1977). Героиня этой потрясающе правдивой повести,
Тамара Полуэктова, рассказывает о своих школьных годах: "Я всегда
училась хорошо, и говорили, что я самая красивая в классе, и
учителя-мужчины меня любили, женщины - нет. Одна - Тамара Петровна, наш
классный руководитель, учитель ботаники, - просто меня ненавидела,
особенно когда причешусь или когда веселая. Однажды нам дали на дом
задание вырастить на хлебе плесень. Хлеб нужно намочить и под стакан, и
через несколько дней на нем - как вата - это и есть плесень. Так вот, у
меня она на хлебе не выросла, зато выросла на овощах, у нас в ящике под
кухонным столом. Я ее недолго думая, под стакан и в школу: вот глядите -
выросла на морковке. И только тут вспомнила про кличку. Был скандал,
вызвали мать и строго ее предупредили, что я вырасту распущенной
женщиной".
Уже в то время Владимир умел интересно рассказывать, разыгрывать
всякие истории. "Пишу я очень давно. С восьми лет писал я всякие вирши,
детские стихи про салют, - вспоминал он, - А потом, когда стал немножко
постарше, писал всевозможные пародии..." В школе Владимир часто сочинял
эпиграммы на своих одноклассников, знакомых. Его одноклассник, близкий
друг Игорь Васильевич Кохановский вспоминает: "Я однажды, получил
травму, и мне надо было вставлять зубы. Мне вставили, и как было тогда
модно, один зуб стал золотым. И Володя написал в связи с этим вот такую
эпиграмму:
Напившись, ты умрешь под
забором,
Не заплачет никто над тобой.
Подойдут к тебе гадкие воры,
Тырснут кепку и зуб золотой.
Или вот песня "На
Большом Каретном". Там стояла наша школа, и там жил Володя, а в этом же
доме жил его хороший друг и даже хороший родственник - Анатолий
Утевский. Толя учился в той же школе и был двумя классами старше нас. Он
был из семьи потомственных юристов и, когда окончил школу, поступил в
МГУ на юридический факультет... Утевский проходил практику на Петровке,
тридцать восемь. И ему дали пистолет - черный такой, помните: "Где твой
черный пистолет?!...". И вот на этого Толяна тоже была эпиграмма. Я
сейчас не помню, не ручаюсь за точность первых двух строк. В общем этот
Толя был очень красивый, и Володя написал (да, если кто-то не знает - до
революции самым знаменитым адвокатом в Москве был Плевако...):
Красавчик, сердцеед,
гуляка,
Всем баловням судьбы под стать...
Вообразил, что он Плевако,
А нам на это наплевать!
Вообще, он
(Высоцкий) был очень остроумным человеком и при случае делал что-то
смешное...".
Или вот еще один комичный эпизод из жизни старшеклассника Володи
Высоцкого. В то время он и другие подростки любили посещать сад
"Эрмитаж". Там всегда были билетеры, барьеры и высокие заборы. Владимир
проходил мимо контролеров с глуповатым выражением лица, странно
перебирал пальцами и говорил, проглатывая буквы:
- Датуйте!... - вместо здравствуйте. Естественно, его принимали за
умалишенного и не требовали денег.
В школьные годы Владимир Высоцкий
увлекался литературой, особенно поэзией "серебряного века". А в детстве,
когда отец запрещал ему читать в постели, чтобы не испортить зрение, он
забирался под одеяло с книжкой и фонариком.
Рядом со школой, где учился Владимир, находилась женская N 187.
Однажды в 10-м классе он и несколько его одноклассников пошли туда на
общий вечер, посвященный 7 ноября. Праздник проходил казенно и скучно.
Девочкам было неинтересно. И тут Высоцкий вышел на сцену и рассказал
пародию на басню Крылова. Зрители оживились, в зале смеялись и
аплодировали, но... Владимир за это получил тройку в первой четверти и о
медали, к которой он стремился, не могло быть и речи.
Отличительной чертой Высоцкого была уверенность в себе, он всегда
поступал так, как считал нужным. Мириться с несправедливостью, обидой,
причиненной слабым, он не мог с детства.
Был такой случай. Лето. Дача под Киевом, где отдыхают
тринадцатилетний Володя, Евгения Степановна, куда часто приезжает на
выходные Семен Владимирович, появляются другие киевские родственники
Высоцких.
Деревенская тишина, покой. Занятия домашним хозяйством, в которых
не последнее место занимают выгул кур и сбор ягод. Купание в речке и
другие прелести дачной жизни. Ко всеобщей радости приезжает Лидик. С нею
маленький сын Виталий. Но вдруг здесь, на даче, он заболел. У него
поднялась температура. Рядом снимала дачу семья врачей, и взволнованная
Лидия Николаевна обратилась к ним за помощью:
- У меня заболел ребенок, вы не могли бы его посмотреть?!
Но получила жестокий ответ:
- Мы приехали отдыхать и никуда не пойдем!..
В слезах она вернулась домой. На пороге был Володя.
- Что случилось, Лидик? - спросил он с беспокойством. А когда
узнал о случившемся, сказал серьезным тоном: - Если они отказались
помочь - это не врачи!..
Когда стемнело, вокруг дачи "врачей" раздался сильный шум. Это
мальчишки под предводительством Высоцкого гремели, стучали и кричали
по-тарзаньи. Утром выяснилось, что ребята отвязали лодку соседей
Высоцких и пустили вниз по течению.
- Боже мой! Ведь нас всех арестуют! Боже мой, что ты наделал! -
причитала бабушка Владимира. - Нас всех посадят!
Но, видимо, врачи сами поняли всю низость своего поведения - на
следующий день они уехали.
В 10-м классе Высоцкий переехал жить к матери, Нине Максимовне. В
новом доме, на той же Первой Мещанской весной 1955 г. они получили
комнату в трехкомнатной квартире, где рядом с ними поселились их соседи
по коммунальной квартире, Гися Моисеевна и ее сын Мишка Шифман. У Володи
расширился круг знакомых, но он не забыл своих друзей на Большом
Каретном, где уже в школьные годы стала формироваться компания, о
которой он потом скажет: "... все были интересные люди достаточно
высокого уровня, кто бы чем не занимался...". Со многими из них Владимир
Высоцкий сохранит прекрасные отношения на всю жизнь, но об этом мы
расскажем в следующей главе, которая так и называется "На Большом
Каретном".
ГЛАВА 2
На Большом Каретном
"...В этой компании мы
прожили вместе нашу... молодость,
и, в общем, я писал для них".
Из выступления Высоцкого в Долгопрудном 21 февраля 1980 г.
Замечательная компания
на Большом Каретном, о которой позже не раз будет вспоминать Владимир
Высоцкий на своих лекциях-концертах, образовалась в конце 50-х - начале
60-х годов. Появилась она, конечно, спонтанно, но, впрочем, вполне
закономерно, на основе сближения двух разновозрастных групп. Одна из них
состояла из одноклассников и одногодков Владимира Высоцкого. Его
школьный товарищ Володя Акимов, рано потерявший родителей, в старших
классах жил практически один, поэтому у него на Каретном, в большой
комнате, около 40 квадратных метров, перегороженной шкафом и попонами,
собиралась веселая мужская компания, в которую непременно входил и
Высоцкий: Игорь Кохановский, Яша Безродный и Аркадий Свидерский. Вторая
группа - это Левон Суренович Кочарян, его друзья и знакомые, жившие у
него, а позже и у его жены Инны Александровны Кочарян (Крижевской), в
трехкомнатной квартире в том же подъезде, где жили отец Высоцкого и
Евгения Степановна.
Кочарян был старше Владимира на 6 лет, его познакомил с Левоном
Анатолий Утевский. Последний учился с Левой в МГУ на одном факультете,
юридическом, дружил с ним и даже познакомил Кочаряна с будущей женой.
Еще учась в школе, Высоцкий попадает в компанию взрослых людей, имеющих
к тому моменту на Большом Каретном определенный авторитет, и вскоре
становится ее полноправным членом. Друзья вспоминают, что Владимир в это
время был легкий, веселый, очень общительный парень, умеющий
организовать любой праздник, как он сам себя называл - врун, болтун и
хохотун. Потом некоторые из школьный приятелей Владимира: Кохановский,
Акимов, Безродный также попадают в компанию Левы Кочаряна и образуется
интересное сообщество разносторонне одаренных людей.
Левон Суренович Кочарян оказал огромное влияние на молодого
Высоцкого и потому следует рассказать о нем подробнее. Анатолий
Борисович Утевский вспоминает: "Левушка был удивительным человеком:
прекрасно знал литературу и кино, пел, играл на гитаре, был спортсменом
- великолепно боксировал, на съемках сам водил танки, а Толя Гарагуля,
капитан теплохода "Грузия", рассказывал, что однажды Лева сам
пришвартовал теплоход. Лева любил удивлять людей - мог выпить бокал
шампанского и закусить фужером. Спокойно жевал бритвы, мог проколоть
щеку иголкой. Это производило впечатление, особенно на молодых девушек.
Кочарян был очень разносторонним человеком - не было профессии или
ремесла, которыми он не смог овладеть. В доме он буквально все сделал
сам, мог сшить себе рубашку... Потом вдруг стал увлекаться абажурами - у
всех у нас были Левушкины абажуры. На каком-то своем фильме сам
сконструировал и построил не то бричку, не то тачанку. Не было профессии
или ремесла, которыми бы он не смог овладеть...
В общем, Лева был человеком уникальным. Эта уникальность
проявлялась прежде всего в его умении дружить, выслушать и понять
близких друзей, коллег по работе, просто знакомых. Именно поэтому многие
тянулись к нему...
Кочаряна как второго режиссера ценили многие наши известные
мастера. На "Мосфильме" даже говорили, что Кочарян - первый среди всех
вторых режиссеров.
Общение с Кочаряном всем нам давало много, а Володе, как мне
кажется, особенно. Вомногих вещах он просто подражал Кочаряну. Леву
любили многие люди и, как вы понимаете, было за что...".
В 10-м классе Владимир стал
заниматься в драмкружке при Доме учителя на улице Горького. Руководил
кружком артист МХАТа Владимир Николаевич Богомолов. Однажды Нина
Максимовна Высоцкая пришла туда на репетицию. Она так вспоминает о своем
впечатлении от игры сына: "Володя изображал крестьянина, который пришел
на вокзал и требует у кассирши билет, ему отвечают, что билетов нет, а
он добивается своего. Я впервые видела его (Владимира) на сцене и до сих
пор помню свое удивление, настолько неожиданными были для меня все его
актерские приемы. После репетиции я подошла к Богомолову и спросила
(хотя уже знала ответ): "Может ли Володя посвятить свою жизнь сцене?" -
"Не только может, но должен! У вашего сына талант", - ответил актер.
Володя до глубокой ночи пропадал в кружке...".
Аттестат о среднем образовании Владимира Семеновича Высоцкого,
полученный им 24 июня 1955 года, сообщает, что: "при отличном поведении"
он "обнаружил следующие знания по предметам":
К окончанию школы Владимир
решительно заявил родителям: хочу в Театральный, но вся семья была
против. Отец, мать, дедушка Владимир Семенович, другие родственники
уговаривали его оставить мечту о театральной карьере и, чтобы всегда
иметь кусок хлеба, стать "нормальным советским инженером". Под таким
давлением Высоцкий решил поступить в технический ВУЗ на механический
факультет вместе со своим одноклассником и другом Игорем Кохановским.
Выбор института был сделан случайно - по самому красивому
пригласительному билету на день открытых дверей. Это был МИСИ имени
Куйбышева. Попасть туда считалось большим счастьем, так в 1955 году
конкурс на механический факультет составил 17 человек на место. В то
время немалую помощь при поступлении оказывали спортивные успехи
абитуриентов. Игорь Кохановский вспоминает о том, как они с Высоцким
пришли в приемную комиссию: "... там у всех спрашивали: "У вас есть
разряд?" Я говорю: "Есть. Первый по хоккею!" Мне говорят: "Все, идем, мы
тебя устроим". А я им: "Минуточку, я с другом!" А они: "Мы вам поможем!"
Они нам действительно помогли - накануне назвали тему сочинения. У нас,
конечно, было по нескольку вариантов этих тем, и мы все это переписали,
получили хорошие отметки...".
На сочинении друзья получили по четверке, не забыв для
достоверности сделать по ошибке. С остальными предметами было посложней.
Но Владимир, получив "4" по математике, "5" по физике, "5" по
французскому, стал также, как и Игорь, студентом. Приказ директора МИСИ
им. В.Куйбышева за N 403 от 23 августа 1955г. гласит: "Зачислить в число
студентов 1-го курса механического факультета т. Высоцкого В.С. без
предоставления общежития".
Первое время друзья радовались
своему поступлению и достаточно много прогуливали. Высоцкий ходил на
занятия, как на каторгу, - ему было невыносимо скучно сидеть там,
слушать лекции по начертательной геометрии, высшей математике, физике,
начертательной геометрии, а самым ужасным для него предметом оказалось
черчение. Только общение с сокурсниками, на которых он с удовольствием
писал эпиграммы и пародии, нравилось в МИСИ Высоцкому. Когда-то он и
Кохановский в одном из московских дворов подхватили реплику: "Зовите
меня просто Вася". С того время иначе как Вася, Васечек, Васек они друг
к другу не обращались. От диалогов этих двух "Вась" студенты и
студенточки умирали от смеха.
Осенью первокурсников отправили "на картошку". Третья группа
механиков собирала урожай на колхозных полях Волоколамского района.
Работы было много. С непривычки городские ребята сильно уставали, но
Высоцкий и вечером не сидел на месте - хохмил, распевал частушки и
городские припевки, не позволяя друзьям пасть духом.
Павлодарская обл. Выступление на полевом стане.
Крайний с права В.Высоцкий
Лето 1958 г
Он и там находил себе те
занятия, которые затем пригодились ему в работе артиста кино. Игорь
Кохановский вспоминал, как Высоцкий упорно учился делать заднее сальто и
ездить на лошади:
"...Как мы поступили в МИСИ и, проучившись неделю, оказались на
уборке картошки, в деревне, стоявшей на берегу реки, он пытался "крутить
заднее", но всякий раз смешно и больно шлепался в воду спиной. Однажды
даже не на шутку обиделся на меня, когда вынырнув после очередного
болезненного - в прямом смысле этого слова - прыжка, услышал мой дикий
смех. А не смеяться было, действительно, невозможно - так неуклюже и
по-клоунски он бултыхнулся с берега в реку. Но после каждого неудачного
прыжка он снова повторял попытку за попыткой, хотя, честно говоря,
прыжки лучше не становились...
...В деревне мы как-то увидели стриженных и без седла коней,
пасущихся на лугу. Никого из деревенского "начальства" поблизости не
было. Володя расстреножил одну из лошадей, на которой была уздечка, мы
помогли ему взобраться на лошадь и он поехал. К счастью, кобыла
оказалась довольно смирной и послушной и как бы нехотя, но все же
побежала медленной рысцой. Володе этого показалось, видимо, мало, он
ударил ее голыми пятками по бокам, дернул уздечку, лошадь резко
рванулась, и... он кубарем слетел на землю... Но, слава богу, все
обошлось, хотя горбом он приложился очень прилично. Еле разогнувшись,
сказал: "Надо обязательно еще раз попробовать. Она уже начинает меня
слушаться.... Вон, видишь, она не уходит, ждет меня...".
Наступила первая сессия. К
новому, 1956 году Игорь и Владимир сдали все зачеты, кроме черчения. До
экзамена оставалась пара дней, а работа не готова! Они сидели в большой
комнате у Нины Максимовны, разделив стол книжками, пили кофе, чтобы не
уснуть, и делали чертежи. Кохановский закончил работу первым и, глянув
на "художества" Высоцкого, нервно расхохотался: на месте четкого
алфавитного шрифта расплылась клякса. Грустный, грустный Володя стоял
рядом, смотрел на чертеж, понимая, что, конечно, у него не примут, затем
он вылил остатки кофе из чашки на чертеж и сказал:
- Васечек! Я в этот институт больше не хожу!
- Да что ты?! С таким трудом поступали!
- Нет, нет! Это - не мое! Я думаю пойти в театральный.
Услышав возглас сына, Нина Максимовна с тревогой зашла к ним в
комнату и увидела, как Владимир выплескивает на чертеж тушь из банки.
- Инженерной деятельности с меня довольно, не могу больше!.. -
проговорил он, смеясь.
Владимир подал заявления с просьбой об отчисления и не изменил
своего решения, несмотря на уговоры, просьбы, требования родных и
знакомых.
- Высоцкий, не делайте опрометчивого шага, у вас явные способности
к математике, - говорил декан в присутствии матери.
- Вполне возможно, - упрямо сказал Владимир, - но инженером я быть
не хочу и не буду!.. Так зачем занимать место, которое другому нужней?..
Этот решительный поступок, уход из престижного института, стал
первым шагом Владимира Высоцкого на пути к профессии актера. С января по
июнь 1956 г. он продолжал заниматься в драмкружке у Богомолова, который
помогал ему готовиться у вступительным экзаменам, а летом поступил в
школу-студию МХАТ.
Позже Высоцкий не без юмора рассказывал об этом трудном, решающем
в его судьбе времени:
"...Я поступил в Московский строительный институт имени Куйбышева
на механический факультет. Но потом почувствовал, что мне это... словом
- невмоготу... А в это время я уже несколько лет занимался в
самодеятельности, но это была не такая самодеятельность, к которой мы
уже привыкли - она сразу оскомину вызывает и по ней уже прошлись у нас в
фильмах и в прессе. (Ливанов однажды спросил нашего министра культуры:
"А вы пошли бы к самодеятельному гинекологу?"). Просто люди кроме работы
занимались еще другим делом, любимым более чем работа. Это было хобби,
которое тогда еще не оплачивалось.
Руководителем там был Богомолов, артист Художественного театра. Он
на нас "пробовал" многие спектакли и работал с нами режиссерски, как с
профессионалами. И я начал у него набирать - очень сильно, по его
словам. Конечно, это увлекало меня больше, чем мое студенчество, и я
просто ушел из института и стал поступать в студию МХАТ.
Поступил туда с большим
трудом, считалось, что мой голос не приспособлен для сцены. Меня даже
пытались отчислить из студии за профнепригодность из-за голоса, но
руководитель курса Павел Владимирович Массальский не позволил...".
Но вернемся к компании на Большом Каретном. Надо сказать, что
именно АнатолийУтевский и Левон Кочарян помогли Высоцкому решиться
бросить строительный институт. Инна Александровна Кочарян вспоминает,
что Владимир как-то сказал ей:
- Если бы не Лева и Толян, я бы остался в строительном...
Здесь, на Большом Каретном, на квартире Кочаряна встречались
Василий Шукшин, Андрей Тарковский, Артур Макаров, Владимир Акимов, Олег
Стриженов, Всеволод Абдулов, Евгений Епифанцев и многие другие. В
какие-то периоды жизни Высоцкого здесь был его второй дом. Он мог
запросто остаться тут ночевать или даже жить некоторое время. Как бы не
менялась жизнь Владимира: учился ли он в студии МХАТ; метался ли из
одного театра в другой; стал ли актером кино и театра на Таганке,
певцом, непризнанным поэтом, был ли холост, влюблен, женат или нет, - он
никогда не забывал о своих друзьях на Большом Каретном. Тут всегда
происходили забавные, комичные истории. Очень интересно рассказывает об
этом времени писатель Артур Сергеевич Макаров:
"...Правила общежития у нас сложились вполне определенные: мы были
близкие друзья, а это значит, что жили мы, по сути дела, коммуной.
Восстанавливая то время в памяти, я обнаружил, что если применить более
позднее определение, все мы являлись тунеядцами... Для окружающих мы
были тунеядцами потому, что почти никто из нас не работал, то есть все
мы работали и работали много, но как? Без выдачи зримой, весомой, а
главное - одобренной продукции. Все очень много работали, но каждый - в
том направлении, в котором хотел. Никто нигде не состоял и ничего
практически не получал. Володя вместе с одним товарищем написал "Гимн
тунеядцев" на мелодию, заимствованную из известной песни. Гимн этот
регулярно исполнялся с большим подъемом. И даже в нем проскальзывало то,
что держало эту компанию. Один куплет был такой:
И артисты, и юристы
Тесно держим в жизни круг,
Есть средь нас жиды и коммунисты,
Только нет средь нас подлюг!
А припев был:
Идем сдавать посуду,
Ее берут не всюду.
Работа нас не ждет,
Ребята, вперед...!"
Компания на Большом
Каретном жила шумно и весело. Иногда заканчивались деньги и тогда самым
спасительным средством было сдать бутылки. Известный анекдот того
времени, где один алкаш пил, пил..., потом бутылки сдал и машину купил -
был не таким уж фантастичным, так как пустая тара в доперестроечные
времена действительно что-то стоила и очень часто ее берегли на "черный
день" не только нищие и экономные старушки. Однажды утром Толик
Утевский и Володя решили сдать бутылки. Посуду они положили в рюкзаки,
которые надели на плечи, и отправились в "скорбный" путь.
Впереди них, романтично взявшись за руки, шла пара. На плечах -
тоже рюкзаки.
- Вы в поход?.. - спрашивает Володя, - А куда?..
- Мы едем в Отрадное!.. А вы далеко?
- Нет, нам намного ближе! - произнес Высоцкий, сворачивая с другом
в подворотню к приемному пункту.
Иногда в квартире Кочаряна находилось столько людей, что и
прислониться было негде, не то что уснуть. Когда-то именно в такой
момент пришел Володя. Левон Кочарян, не долго думая, положил его в
ванной. Стелить было нечего - потому налил теплой воды, а под подбородок
подставил дощечку, чтобы во сне не захлебнулся. Всю ночь Кочарян бегал
подливал Высоцкому горячую воду, чтобы тот не простудился. Утром Володя
проснулся веселый: и спать можно, и чистый!
Как вспоминает Артур Сергеевич Макаров, в их компании было принято
выпивать, но: "Мы не пили тупо, не пили для того, чтобы опьянеть. Была
нормальная форма общения, подкрепляемая дозами разного рода напитков. К
определенным датам - особенно ко дням рождения кого-то из нас - мы
всегда готовили какой-то капустник. Это разыгрывалось нами самими, да
еще записывалось попутно на магнитофон, когда он у нас появился. А
появился он так. Возник период, когда материальные дела наши стали
настолько плохи, что пришлось посягнуть на святая святых - наше жилище.
Рыдая, мы разрешили Кочаряну сдать на время (на полгода) его квартиру.
Это означало, что всем нам придется на это время фактически остаться без
крова и поселились у Володи Акимова... Он жил в коммунальной квартире, в
огромной 40-метровой комнате, окна которой выходили во двор. Комната
была заставлена старинной мебелью, на стене висела каска с надписью
"Если завтра война?", бурка отца и его шашка. Так мы жили довольно
долго, пока кризис не стал всеобъемлющим. И тогда мы уговорили Володю
обменять эту 40-метровую комнату на меньшую... в счет доплаты нам дали
старый магнитофон, кажется "Спалис", едва работающий. Вот так у нас
появился магнитофон".
В этой компании многие любили петь, играли на гитаре. Исполняли
народные песни, романсы, военные песни, так называемые блатные. Главными
певцами были Олег Стриженов, Игорь Кохановский, Евгений Урбанский, и
только со временем Владимир Высоцкий стал составлять им конкуренцию и
затмил своими песнями. В 30-кассетном сборнике песен Владимира
Высоцкого, выпущенного в 1996 году фирмой MOROZ RECORDS, есть достаточно
большое количество композиций, взятых из народного фольклора, творчества
других авторов, записаны они именно в начале в начале 60-х годов. Здесь
и "Тихорецкая" М. Таривердиева и М. Львовского, и "Товарищ Сталин"
Ю.Алешковского, еврейские, одесские припевки и известная "Таганка". Пел
также в то время Владимир Высоцкий и песню своего школьного друга Игоря
Кохановского "Бабье лето" (1961). В ней передается то романтичное
настроение, которое нередко бывало в компании на Большом Каретном:
Клены выкрасили город
Колдовским каким-то цветом -
Значит скоро, значит скоро
Бабье лето, бабье лето.
Значит скоро, значит скоро
Бабье лето, бабе лето.
Что так быстро тают листья?
Ничего мне не понятно.
А я ловлю, как эти листья,
Наши даты, наши даты.
А я ловлю, как эти листья,
Наши даты, наши даты.
Только вот ругает мама,
Что меня ночами нету,
Что я слишком часто пьяный
Бабьим летом, бабьим летом.
Что я слишком часто пьяный
Бабьим летом, бабьим летом...
В.Высоцкий с И.Кохановским.
Эту песню Владимир Высоцкий
исполнял всегда в "первом варианте", как он говорил:"...Не то, что поет
Шульженко по радио - потому что... та мелодия хуже (хотя это и делал
профессиональный композитор), а для этой песни нужна... все-таки такая
мелодия, какую пели мы и которую, наверное, поют все...в компании".
Первые песни Владимира Высоцкого, как правило, имели конкретный
адрес, были вызваны каким-то случаем, поводом. Например, фраза: "Что же
ты, зараза... недавно головой быка убил..." о Левоне Кочаряне. А. Б.
Утевский вспоминает: "Лева был очень справедливым человеком. Если в его
присутствии кого-то обежали, он немедленно бросался на защиту. Лева
хорошо дрался головой, он, действительно, как бык, шел напролом...
Никогда не забуду случай... Мы шли втроем по улице Горького, к нам
пристали несколько пьяных парней. Мы их побили, вернее не мы, а один
Лева. Но в милицию забрали нас, и забрали, как мы считали, совершенно
несправедливо... Но был составлен протокол. Когда Леве дали его
подписать, он взял этот протокол и съел! Составили второй протокол, а
Леве в руки его не дают. Но он все-таки сумел его вырвать и проглотить.
Милиционерам это надоело: "Идите отсюда к чертовой матери! Едоки
бумаги!.."
Или фраза: "Бить человека по лицу я с детства не могу..." была
обязана своим появлением следующему случаю. Владимир Высоцкий, Артур
Макаров и Михаил Туманишвили ехали в троллейбусе. На старой Арбатской
площади в салон зашла большая компания, и кто-то из них имел
неосторожность грубо приставать к девушке. Миша заступился, и кончилось
это коротким спором и дракой. На Арбатской площади потасовка
продолжилась. Силы были неравны, и потому Высоцкому, Макарову и
Туманишвили с трудом удавалось избежать свистящих кулаков. Миша стоял за
спиной у Артура и тот, не ожидая удара сзади, разбирался с передними, но
вдруг получил сильный удар из-за спины...
Когда драка закончилась, он спросил Туманишвили:
- Как же так - ты был сзади и мне оттуда навесили? Как это
называется?
Миша ответил:
- Артур! Люди разные. Ты без размышления можешь ударить любого, а
я с детства не могу бить человека по лицу!
Владимир громко рассмеялся:
- Миша, родной! О таких вещах заранее предупреждать надо!..
А песня "Большой Каретный" (1962), как отмечалось выше в
воспоминаниях И.В.Кохановского, была подарена Высоцким, посвящена
Анатолию Утевскому, который уже тогда работал в МУРе и имел "черный
пистолет". В 1961 году он переехал с Большого Каретного в новую
квартиру, поэтому именно ему адресовано: "Нет, нет, да по Каретному
пройдешь...". Припев этой песни долгие годы задорно звенел на московских
улицах:
Где твои семнадцать лет?
На Большом Каретном.
А где твои семнадцать бед?
На Большом Каретном.
А где твой черный пистолет?
На Большом Каретном.
А где тебя сегодня нет?
На Большом Каретном.
В.Высоцкий на Большом Карктном.
Весна 1955 г
- Его знает и
современное поколение семнадцатилетних.
Еще одна песня - "Мой друг уехал в Магадан" была создана по поводу
отъезда Игоря Кохановского летом 1965 года в Магадан. Он решил все
бросить и уехать поработать в газете "Магаданский комсомолец". Накануне
отъезда состоялись скромные проводы, и тогда Владимир Высоцкий принес
эту стилизованную под блатную песню:
Мой друг уехал в Магадан
-
Снимите шляпу, снимите шляпу!
Уехал сам, уехал сам -
Не по этапу, не по этапу.
Не то чтоб другу не везло,
Не что кому-нибудь назло,
Не для молвы, что, мол, чудак -
А просто так! А просто так!
Я знаю, кто-то скажет: "Зря!",
Как так решиться - всего лишиться.
Ведь там сплошные лагеря,
А в них убийцы, а в них убийцы.
Ответил он: "Не верь молве!
Их там не больше, чем в Москве".
- Потом уложит чемодан
И в Магадан, и в Магадан...
Закончить рассказ о
компании на Большом Каретном нам хочется словами Владимира Высоцкого,
сказанные им на одном из концертных выступлений:
"...Это было самое запомнившееся время моей жизни. Позже мы все
разбрелись, растерялись... Но все равно я убежден, что каждый из нас это
время отметил... Можно было сказать только полфразы, и мы друг друга
понимали в одну секунду, где бы ни были; понимали по жесту, по движению
глаз - вот такая была притирка друг к другу. И была атмосфера такой
преданности и раскованности - друг - другу мы были преданы по-
настоящему... Сейчас уже нету таких компаний: или из-за того, что все
засуетились, или больше дел стало, может быть...".
|
